Трагедия в Белоруссии (1941). Гродненщина в годы великой отечественной войны Война – это путь обмана
Глава пятая
Район Гродно.
Казбек Сихурашвили возвращался к месту службы после отпуска. В его багаже нашлось место для домашнего вина. Добродушный грузин предложил отведать благородного напитка. Артем не отказался. Миша тоже. Сначала пили за знакомство, затем за дружбу народов, после за братство родов войск. Особое внимание было уделено миру на земле. Борцы за мир осушили весь питейный запас Казбека. Поэтому сегодня Артема особенно сильно мучила жажда. И всех остальных тоже. Проводница только успевала бегать за чаем.
До Гродно оставалось совсем немного. Пора было собираться. Но поезд неожиданно остановился. Да так резко, что с багажных полок посыпались вещи. Артема придавило к задней стенке купе, на колени опрокинулся чай, горячая жидкость залила сапог.
– Они что там, дрова возят! – возмутился Миша.
Ответом ему послужил сильный взрыв. Как будто рядом с вагоном разорвалась бомба. Снова взрыв. Более мощный. Вагон сильно тряхнуло, в оконном проеме лопнуло и частично вылетело стекло. Небольшой осколок впился Артему в лицо.
– Да нас обстреливают! – закричал Миша.
Артем был уже на ногах. Не дожидаясь, когда это сделает майор, он схватил его жену за руку и силой вырвал ее из купе, потащил за собой по коридору. Муж уже сообразил, что происходит. Он бежал за ней, подталкивая ее в спину.
Люди в панике выпрыгивали из вагонов. Военные, гражданские. А вдоль железнодорожного полотна рвались снаряды. Никто не знал, что происходит. Но все понимали, что над ними нависла смертельная опасность.
Артем первым увидел танки. Они стояли на дороге у самого железнодорожного переезда и методично расстреливали остановившийся поезд. Передние вагоны уже горели. Прямое попадание снарядов не оставило пассажирам никаких шансов на спасение.
Нужно было отбежать как можно дальше от железнодорожного полотна и залечь в высокой траве. Но понимали это военные. Гражданские же метались в панике, не зная, куда бежать. А танки же продолжали стрелять. Из пушек, из пулеметов. Взрывы снарядов, свист пуль. Огонь, кровь, крики, визг, стоны умирающих.
Артем бежал прочь от вагона. По пути схватил за руку насмерть перепуганную девчонку лет тринадцати. Стеллу же тащил на буксире ее муж.
Артем бежал, пока нога не провалилась в какую-то яму. Это была старая канава, густо поросшая травой. Естественное укрытие. Было бы глупо им не воспользоваться. Он упал, накрывая собой девчонку. И в это время рядом взорвался снаряд. Он даже слышал, как с комариным писком над головой пронеслись осколки. Но он уже был вне зоны недосягаемости. Рядом с ним должен был опуститься Казбек со своей Стеллой. Но они почему-то опаздывают...
Неожиданно все стихло. Ни взрывов, ни посвиста пуль. И только крики да стоны раненых. И плавно затихающий шум танковых моторов.
– Дяденька, что это было? – спросила девчонка.
Ее всю трясло, зубы выбивали барабанную дробь.
– Не знаю, – честно признался Артем.
Случившееся можно было объяснить только одним. Военные маневры, танковый взвод, сумасшедший командир принял поезд за мишень и дал команду на открытие огня. Но это объяснение казалось неправдоподобным. Да, на финской войне были случаи, когда солдаты гибли под своими снарядами и минами. Но там война, неразбериха. А сейчас-то никакой войны нет...
Артем уловил едва слышный, но стремительно нарастающий гул моторов. Так могли гудеть только самолеты, тяжелые бомбардировщики. Неужели они попали на территорию, где идут учебные маневры?..
Он по слуху определил направление, поднял голову и увидел самолеты. Их было много. Не меньше тридцати. Они шли тройками. Тяжело, уверенно. Они были далеко, но у Артема острое зрение. Угадывались очертания машин. Нет, это не тяжелые бомбардировщики «ТБ-3». Эти самолеты больше напоминали «Юнкерсы». И шли они с запада, а не с востока. Небо становилось темным...
– Это война... – прошептал он.
А ведь еще сегодня утром никто не верил, что немцы решатся напасть на Советский Союз. Все к этому шло, но никто не верил. И все-таки это случилось...
Фашистские самолеты летят над советской землей.
Еще как-то можно было объяснить появление самолетов. Но танки! До границы около ста километров. Да и не могли они прорваться сквозь плотную оборону советских войск. Хоть и говорили, что войне не бывать, но ведь к ней же готовились, уж Артем-то это знал... Но танки обстреляли поезд. И двинулись дальше. Никто не пытается остановить их...
Ошеломленный, потерянный, он выбрался из канавы. Обозрел расстрелянный поезд. Горят вагоны, вдоль полотна на земле лежат убитые и раненые. Из воронок поднимается едкий дым.
Одна воронка совсем рядом. И около нее лежат два истерзанных тела. Казбек Сихурашвили и его жена Стелла. Картина страшная. У мужчины оторвана нога, все тело в крови. У женщины отсутствовала часть лица...
Артем отвел рукой голову спасенной им девочки. Эти страшные картины не для нее...
Мишка сидел на земле. С волос через все лицо стекает кровь, гимнастерка в пыли. Остановившийся, ничего не понимающий взгляд. В руке, которой он опирался на землю, пистолет.
Артем подошел к нему, подал руку, помог встать.
– Ничего не понимаю, – пробормотал Миша.
– Да все ты понимаешь. Только поверить не можешь... Там, кажется, народ собирают...
Несколько офицеров носились вдоль вагона и зазывали людей в военной форме. Артем тоже должен был встать в строй.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он у капитана.
Миша провел рукой по голове, на ладони осталась кровь.
– Кажись, осколком чиркнуло...
– Голова не кружится, не тошнит?
– Да вроде нет... Перевязаться надо. И в строй...
Девочке повезло. Ее мать осталась живой. Она забрала у Артема дочку. Поблагодарила. На том они и расстались.
Вагон, в котором он ехал, уцелел. Можно было забрать вещи. Но Артем не собирался тащить за собой тяжелые баулы. Он взял только свой кожаный реглан, смену белья, туалетные принадлежности. И командирскую сумку не забыл. Пистолет всегда находился при нем.
Он помог Мише перевязать голову, и они вместе присоединились к сводному отряду из двух десятков военнослужащих всех родов и рангов. Согласно Уставу командовать такой группой должен был старший по званию. В поезде ехал полковник артиллерии, но его убило пулей из танкового пулемета. Среди командного состава самым старшим остался подполковник медицинской службы. Но был еще представитель политического состава бригадный комиссар, что соответствовало воинскому званию «полковник». Он-то и взял командование отрядом.
Это был холеный и упитанный мужчина лет сорока. Надо отдать ему должное, держался он молодцом. И сразу принял решение идти в сторону Гродно. Со стороны города, если прислушаться, можно было услышать взрывы артиллерийских снарядов. Там шел бой.
– А танки? – выкрикнул кто-то из строя. – Нас же обстреляли немецкие танки!
Артем тоже считал, что они уже находятся в тылу наступающих германских войск. Но замполит резонно заметил, что немецкие танки могли действовать в составе какой-нибудь моторизированной диверсионной группы, которая каким-то образом сумела проникнуть в тыл Гродненского укрепрайона. В самое ближайшее время эта группа должна быть обнаружена и уничтожена.
Танковый десант можно было уничтожить бомбово-штурмовым ударом нашей авиации. Но в небе не наблюдалось ни одного нашего самолета. А ведь в этом районе должна была действовать целая авиационная бригада. Возможно, наша авиация действует в глубине вражеский порядков, на западном берегу реки Неман. Но тогда почему немецкие самолеты беспрепятственно идут в сторону Минска? И никто их не останавливает...
Четырех легкораненых офицеров комиссар выделил для сопровождения гражданских лиц из разбитого поезда. Их он направил в сторону Минска. Артем не знал, правильно это или нет. Ведь в ту же сторону ушли немецкие танки. Но и на запад людей вести было нельзя. Туда шли только военные.
Артем очень надеялся, что части и соединения Гродненского укрепрайона сражаются и сдерживают наступление гитлеровских войск. И в этом им должна помогать авиация. Он хотел поскорее добраться до своей части, чтобы получить в свое подчинение хотя бы один-единственный самолет. Он готов был драться с врагом в качестве рядового летчика. Лишь бы драться...
Отряд шел лесом вдоль шоссейной дороги. Западный ветер доносил шум боя. Ветер крепчал, но шум становился все слабее. И вдруг где-то недалеко ухнуло артиллерийское орудие, второй, третье. Треск винтовочных выстрелов, пулеметных очередей. Взрывы снарядов. Где-то рядом завязалось сражение. Бригадный комиссар принял решение присоединиться к подразделению, вступившему в бой с противником.
По идее Артем должен был уклониться от этого боя. Все-таки он летчик, его дело воевать в воздухе. Но на него не обращали внимания, а сам он напомнить о своем прямом штатном предназначении не решался. В конце концов он солдат, и его дело уничтожать врага, не важно как, с земли или с воздуха...
Сводный отряд добрался до расположения воинского подразделения. Это была пехотная рота, усиленная батареей противотанковой артиллерии. Бой уже стих. На дороге дымились два танка с фашистскими крестами на броне, в кустах догорали несколько перевернутых мотоциклов. Рота осталась на занимаемых позициях.
Командиром роты был старший лейтенант с орденом Красной Звезды на груди. Нельзя сказать, что он обрадовался пополнению. Особенно его смутил командир сводного отряда. Бригадный комиссар как-никак. Но права качать никто не стал. Комиссар всего лишь попросил доложить обстановку.
Но старший лейтенант владел обстановкой только на вверенном ему участке обороны. Но знал, что сегодня утром на расположение его полка обрушились немецкие бомбардировщики. Часть должна была выступить на оборонительно-наступательные позиции согласно боевому расписанию. Но суматоха и неразбериха забрали много времени, а потом выяснилось, что и выступать уже некуда. Немцы первыми завладели этими позициями и ускоренным маршем продвигались вперед на восток. Потом все же пришел приказ, согласно которому рота старшего лейтенанта Березко должна была оседлать грунтовую дорогу в заданном квадрате для пресечения дальнейшего продвижения противника.
Командир роты воевал на Халхин-Голе, имел опыт боевых действий. Поэтому он правильно организовал оборону и сумел уничтожить небольшую моторизованную группу противника. При этом он не знал, что творится на соседних участках обороны. И есть ли они вообще...
– В любом случае, будем стоять здесь до тех пор, пока не получим приказ на отступление...
– Почему на отступление? – нахмурился комиссар. – Может, будет отдан приказ наступать!
– Может быть, – кивнул ротный.
Но его скептическая улыбка говорила о том, что он не верит в такую перспективу. Слишком уж сокрушительным оказался удар вражеских войск. Организованное и согласованное наступление на всех направлениях, мощная атака с воздуха, превосходство в численности и вооружении. У немцев танки, броневики, мотоциклы, пулеметы, большое количество автоматов. А в роте старшего лейтенанта Березко все бойцы вооружены винтовками, на всех два станковых пулемета. К счастью, он получил в свое распоряжение четыре «сорокапятки», одна из которых уже была уничтожена вражеским огнем. А немцы останавливаться не собираются. Сейчас они подтянут силы, соберут их в один мощный кулак и ударят им со всего маху.
Красноармейцы одержали свою первую победу в этой войне. Но настроение у них невеселое, похожее на предчувствие скорой беды. Бойцы собрали трофеи – пулеметы, автоматы. Оружие быстро разошлось по рукам.
С самого начала, как рота перекрыла дорогу, Березко дал команду окапываться. К тому времени, как появилась моторизированная группа, были отрыты окопы для стрельбы лежа. И сейчас бойцы продолжали усилено вгрызаться в землю-спасительницу...
Гродненский укрепрайон строился ускоренными темпами. Но все же к началу войны он оказался не готов к отражению атак противника. Более половины бетонных сооружений не были закончены. Стремительное наступление немцев привело к тому, что в большинстве узлов обороны оказался катастрофический некомплект техники и личного состава. Утром двадцать второго июня сорок первого года части третьей армии вермахта перешли советскую границу в районе Гродно, танковыми дивизиями глубоко вклинились в расположение советских войск, заставили их отойти за реку Нарев, а затем и Неман. Всеобщая неразбериха и отсутствие полноценной связи между частями и подразделениями привели к тому, что Красная армия отступала хаотично, бессистемно. К исходу двадцать второго июня передовые части германских войск были уже далеко от советской границы и ускоренным маршем продолжали движение на восток. Но бои местного значения не прекращались. Окруженные советские части оказывали врагу упорное сопротивление. Но выправить бедственное положение дел Западного фронта они уже не могли...
Старший лейтенант Березко готов был стоять насмерть. Он уже догадывался, что никто не придет к нему на помощь. Не было у Красной армии сил, чтобы прогнать врага с советской земли и бить его на собственной территории.
Артем Гудимов еще не знал всех масштабов катастрофы. Но уже понимал, что вперед идти нет смысла. Нет уже в районе Гродно боеспособных военно-воздушных частей, в состав которых он мог бы влиться. Нужно было идти назад, в сторону Минска. Но командир сводного отряда уже принял решение присоединиться к роте старшего лейтенанта Березко в качестве отдельного офицерского взвода. И Артем должен был сражаться с немцами в качестве рядового бойца.
Ему вручили винтовку одного из убитых красноармейцев, три обоймы к ней, две противопехотные гранаты, саперную лопатку. Плюс к этому он имел личное оружие – пистолет «Тульский Токарев». В летном училище они проходили курс общевойсковой подготовки. Учились стрелять из винтовок, кидать гранаты, ставить мины, рыть окопы. Им преподавали тактику оборонительного и наступательного боя. Сейчас эта наука должна была ему пригодиться. Всеми фибрами души он чувствовал стремительно приближение смертельной опасности.
Он ожидал встречи с танками и пехотой. Но на позиции роты обрушились германские самолеты. Они заслонили собой солнце, как будто на землю надвигалась грозовая туча. Это были тяжелые истребители-бомбардировщики «Ме-110». Усиленное бронирование, бомбодержатели, две тридцатимиллиметровые пушки, четыре пулемета. Артем слышал про эти машины, видел их на фотографиях, но вживую имел с ними дело впервые.
Хотел бы он сейчас оказаться на «ястребке», чтобы бить этих бронированных монстров с воздуха. Но, увы, сейчас он на земле. И у него нет никакой возможности дать отпор фашистским бомбардировщикам. С винтовкой и пистолетом с ними не повоюешь. Артем успел углубиться в землю всего лишь на два штыка лопатки. Поэтому сейчас он мог надеяться только на чудо. Мастерство пилота и сила оружия его не спасут...
Штурмовики с ревом пикировали на позиции окопавшейся роты. Это был какой-то кошмар. Особенно ужасал вой летящих бомб. Казалось, что все они летят на тебя, что жить остается считаные секунды. Но только одна бомба разорвалась поблизости от Артема. Взрывная волна пронеслась над ним – ощущение такое, как будто слон на голову наступил. Его присыпало землей, но все осколки просвистели мимо.
«Мессершмиты» сбросили бомбы, взмыли в воздух, развернулись по среднему кругу и снова на боевой заход. На этот раз они ударили из своих скорострельных пушек. Тридцатимиллиметровые снаряды не шутка. Тем более если стреляют опытные пилоты. А именно такие летчики наводила на цель германские машины. И Артем ничего не мог с ними поделать.
Штурмовики сделали еще два захода, израсходовали весь боезапас и ушли обратно. Артем с трудом верил, что Бог миловал его.
«Мессеры» справилась со своей задачей. Объединенная рота потеряла более десяти человек убитыми, не менее тридцати человек получили ранения различной тяжести. Были уничтожены еще два орудия. И, главное, авианалет серьезно подорвал боевой дух красноармейцев. Ротному пришлось приложить максимум сил, чтобы унять поднявшуюся панику. Комиссар и подчиненные ему офицеры также пытались успокоить насмерть перепуганных солдат, хотя сами были напуганы не меньше.
Только сейчас на Артема обратили внимание. К нему подошел ротный. Голова перебинтована, лицо грязное, глаза налиты кровью.
– Ты же летчик, капитан! – обратился он к Артему. – И что ты здесь делаешь, а?
– Странный вопрос. Как видишь, занял оборону на вверенном мне участке...
– Не хрен тебе здесь делать, понял? Даю тебе трех легкораненых бойцов и прорывайся в Новогрудок или Барановичи... Летать тебе надо, понял? Летать! А мы здесь остаемся, приказа отступать не было...
Березко был искренен в своем порыве отправить Артема в тыл к самолетам. Но обещания дать ему бойцов не выполнил. Сначала выделенное число красноармейцев уменьшилось до двух, затем до одного, а потом и вовсе сократилось до нуля. Впрочем, Артем не расстраивался. Он прекрасно понимал, что на счету у ротного сейчас каждый солдат.
Перед уходом Артем хотел попрощаться с артиллеристом Мишей. Но не смог. Выяснилось, что капитан погиб от прямого попадания бомбы... Из всех, кто ехал с Артемом в одном купе, в живых остался только он один...
У него не было специальной топографической развертки местности. Но в планшетке имелась обычная физическая карта Белоруской ССР. Приобрел по случаю, когда узнал, куда его отправляют служить. И компас у него был, чтобы ориентироваться на местности, фонарик.
День клонился к закату, но темноты Артем дожидаться не стал.
Березко так и не дал ему солдат. Но позволил взять с собой винтовку и гранаты. И на этом спасибо.
Легче всего было идти по торной дороге. Но так легче всего напороться на немцев. Поэтому он решил идти лесом, ориентируясь по компасу.
До темноты он сумел пройти километров десять. Наткнулся на какую-то деревеньку, обошел ее стороной. Шел он быстро, в маршевом темпе. Он считал себя физически крепким и выносливым человеком. Да так оно и было. Но все равно усталость давала о себе знать тяжестью в ногах. Зато он не чувствовал голода, хотя ничего не ел с самого утра.
Он шел в темноте до тех пор, пока усталость не свалила его с ног. Остановился, забрался на ветвистое дерево, где и устроился на ночлег. В предрассветный час он снова был на ногах. И снова форсированный марш на восток.
В десятом часу утра он вышел на шоссе, которое нужно было пересечь, чтобы продолжить движение дальше. Еще из леса он услышал шум двигателей. По дороге шла механизированная колонна. Чья, своя или немецкая? Артем очень хотел, чтобы это были свои. Но, увы, по дороге двигались немецкие автомобили, набитые солдатами. Транспортные машины чередовались с броневиками и грузовиками, чьи борта были оборудованы под площадки для автоматических зенитных пушек. Что ни говори, а немцы отлично подготовились к наступательным действиям. Все продумано, все учтено. Это в доблестной Красной армии все с бухты-барахты... Артему стало горько от этих мыслей. Хотелось волком выть от собственного бессилия.
Он затаился в кустах у дороги. Сейчас колонна пройдет и он спокойно пересечет шоссе. Но надо же было такому случиться, что именно в этом месте машины и бронетранспортеры вдруг стали останавливаться. Солдаты спрыгивали с бортов, чтобы размять затекшие члены. Слышался хохот, перемежавшийся грубыми окриками на немецком языке. Несколько солдат из ближайшей к Артему машины направились к кустам, где он затаился. Видимо, им нужно было справить нужду. И они это сделают. А заодно обнаружат Артема...
Артему вовсе не нравилась роль убегающего зайца. Но в его положении ничего иного не оставалось.
Не дожидаясь, когда немцы подойдут к нему вплотную, он резко развернулся и взял стремительный старт с положения сидя. Спринтерский бег с препятствиями, через кусты, через поваленные стволы сгнивших деревьев.
Немцы не сразу поняли, что происходит. Когда опомнились, дружно открыли огонь из автоматов и винтовок. К счастью, на пути Артема оказалась неровность. Он рухнул на землю, прижимая голову к земле.
Пули летели над головой, срезая ветки и взрыхляя землю. К дружному автоматно-винтовочному хору присоединилось соло тяжелого станкового пулемета. Но Артем находился в мертвой зоне – пули не могли достать его. Зато он не мог продолжать свой бег. И немцы могли взять его голыми руками. Но они почему-то не торопились бросаться в преследование. Видимо, не было приказа. Зато стрелять им разрешалось от души. Что они и делали, дабы развлечь себя.
Вскоре стрельба стихла. Немцы снова стали грузиться в свои машины. Им уже не было никакого дела до какого-то русского. С каким удовольствием он бы сейчас оказался на «ишаке», чтобы атаковать эту гадскую колонну.
Только он об этом подумал, как с высоты неба до слуха донесся шум авиационных моторов. Гул нарастал, становился гуще, увесистей. А скоро послышался скрежет срываемых с подкрыльных установок «эрэсов» – реактивных снарядов.
Три тройки «ишаков» смело атаковали вражескую колонну. Но и гитлеровцы тоже не зевали. Загавкали «эрликоны». Артем видел, как задымился один самолет. Но подбитая машина не рухнула на землю. Каким-то чудом набрала высоту, развернулась и тяжело, оставляя за собой черный шлейф дыма, двинулась на восток. Остальные самолеты пошли на разворот, чтобы повторить атаку.
Артем понял, что нужно срочно уносить ноги. Истребители при всем желании не смогут уничтожить всю колонну. Уцелевшие немцы вспомнят о русском офицере, сопоставят его появление с фактом штурмового налета и сделают вывод, что беглец был не кем иным, как корректировщиком огня. Тогда на его поимку бросят все силы.
Он бежал прочь от дороги, стараясь придерживаться восточного направления. Бежал, пока не свалился от усталости. Отдышался и снова вперед.
На этот раз он бежал до тех пор, пока его не остановила пуля. Он и не понял, откуда стреляли. Но пуля впилась в дерево в двух шагах от него. Снова выстрел. Артем упал на землю, закатился за дерево.
Он уже знал, откуда стреляли, но хоть убей, никого в том направлении не видел.
– Э-эй, я свой! – донеслось до него откуда-то сверху.
Он поднял голову и увидел зависшего на дереве парашютиста. Артем мог снять его одним выстрелом. Но ведь он говорит по-русски. Вроде бы свой. Но зачем же он тогда стрелял?
Артем присмотрелся повнимательней. Оказалось, что это не просто парашютист. Это был летчик. Шлемофон с очками, черная кожаная куртка-реглан, темно-синие бриджи, хромовые сапоги. В руке пистолет. Да, это был советский летчик. И все же Артем решил подстраховаться.
– Брось оружие! – крикнул он.
Летчик послушался, сбросил пистолет на землю.
Он завис на дереве так, что не было возможности спуститься вниз по веткам. Потому и стропы парашюта обрезать нельзя – рухнешь вниз, а высота приличная, метров пять-шесть. Пришлось Артему лезть на дерево, освобождать летчика. Избавил его от парашюта, вместе с ним стал спускаться вниз. Но у самой земли под ним обломилась ветка, и он рухнул на землю. Артем спрыгнул к нему.
Летчик сидел на земле с искривленным от боли лицом.
– Что с тобой? – спросил Артем.
– Кажется, ногу сломал.
– Это тебе за то, что в меня стрелял...
Артем стал стаскивать с него сапог.
– Извини, ошибся. Думал, немец бежит. За мной же сейчас охота начнется...
В этом Артем не сомневался. Немцы видели, как спускался с парашютом подбитый летчик. Определили сектор, в котором он сейчас находился. Скорее всего, в этот район уже выдвинулась поисковая группа.
Артем ощупал раненую ногу. Определил, что перелома нет.
– Ступню ты вывихнул... – сообщил он. – Сейчас будет больно...
Еще в ОСОВИАХИМЕ он научился вправлять суставы. И сейчас эта наука ему пригодилась. Летчик крякнул от боли, но затем на его лице выразилось приятное удивление.
– Уже не больно... Думаю, что смогу идти...
– Э, нет, брат, нам сейчас бежать придется, – усмехнулся Артем. – Да, забыл представиться, капитан Гудимов...
Он не снимал реглан с самой ночи. Жарковато. Зато руки не заняты. Не удивительно, что его приняли за немца. У них тоже все темное...
– Капитан Лодыгин, – назвался летчики. – Можно просто Леша...
– Артем... Давай, Леша, поднимайся, надо поршнями двигать, пока нам фитиля не вставили... Кстати, это не тебя над колонной сбили?
– Меня. Снаряд в мотор попал. Еле-еле самолет на триста метров поднял...
Триста метров опасная высота для парашютных прыжков. Но Лодыгин уцелел. Везучий. Хотелось знать, насколько. Ведь еще нужно было удрать от немецкой поисковой команды.
Алексей поднялся с земли. И побежал вслед за Артемом.
– Почему на запад идем? – удивленно спросил он.
– А чтобы немца с толку сбить. Он-то думает, что мы на восток побежим...
Эта мысль осенила его только что. Сам он до этого держал курс на восток. Хотя и предполагал, что за ним будут охотиться.
Марш-бросок на пять километров – испытание не для слабонервных. Тем более что Артем уже и без того держался на пределе сил. Зато на своем пути летчики не встретили никаких преград. По пути они обнаружили небольшую пещерку на обрывистом берегу какой-то реки. К ней они приближались осторожно, как будто подступы были заминированы. На самом же деле о минах никто из них не думал. Просто Артем решил, что нельзя следить на последнем отрезке марша. Летчики перескакивали с камня на камень, опасаясь сломать хоть одну веточку из тех, что преграждали им путь.
Наконец они забрались в пещеру. Перевели дух.
– А это я у тебя должен спросить. Ты должен знать расположение наших войск.
– Какое расположение, – криво усмехнулся капитан. – По всем направлениям отступаем. Но Барановичи приказано удержать любой ценой...
– Ты оттуда?
– Да, нас вчера из-под Минска в Барановичи перебросили...
– Потери большие?
– Вчера три машины потеряли. Сегодня утром одну. Теперь вот меня сбили... А ты чего интересуешься? – спохватился Алексей.
И подозрительно глянул на Артема.
– А потому что ни черта не знаю... Я что, на шпиона похож?
– Да вроде нет... Тебя тоже сбили?
– Если бы... Я в Гродно должен был служить. Вчера поездом ехал, а тут танки...
Артем вкратце выдал хронику вчерашнего дня. И для достоверности предъявил Лодыгину свое предписание.
– Вряд ли твой полк уцелел, – сокрушенно покачал головой Алексей. – В приграничных частях все самолеты побили, прямо на аэродромах. Кто успел взлететь, тех в воздухе... Да и Гродно уже под немцем, можешь не сомневаться. Так что деваться тебе некуда, давай со мной в мой полк пробиваться. Ты в какой должности был?
– На повышение шел, на командира отряда...
– Да вижу, парень ты боевой, орден вот... Только вот отрядов у нас больше нет. У нас новые штаты...
Артем понял, о чем речь. К началу войны большинство авиационных бригад и полков перешли на новые штаты. Если раньше количество самолетов в эскадрилье достигало сорока, то сейчас не более пятнадцати. Полк состоял из четырех эскадрилий по пять звеньев в каждой. Такая тактическая единица, как отряд из десяти машин, упразднялась. Теперь с командира звена можно было сразу прыгнуть на комэска.
– Да какая разница, – устало махнул рукой Артем. – Мне хоть одним самолетом командовать, лишь бы летать...
Немцы стремительно продвигались на восток. И нужно было обгонять их, чтобы выйти в расположение своих войск. Поэтому после недолгой передышки Артем и его новый товарищ взяли курс на Барановичи.
Два раза они натыкались на немцев. Первый раз это была небольшая танковая колонна. Второй – двое на мотоцикле. Они подъехали к ручью, чтобы набрать воды. Эти фашисты не были готовы к тому, чтобы отразить внезапную атаку. Но Артем все же удержался от соблазна открыть счет своим личным победам. У них с Лодыгиным была одна задача – прорваться к своим. А вступить в бой значило привлечь к себе внимание и поставить под угрозу свою жизнь.
На исходе того же дня, двадцать третьего июля уже в темноте неожиданно для себя они вышли в расположение наших войск. Артем-то думал, что придется пробиваться через вражеский заслон.
Их задержали, для порядка разоружили, доставили в штаб пехотного полка, где сунули под пресс начальника особого отдела. Лейтенант госбезопасности вредничал не очень. Проверил документы, выяснил обстоятельства, по которым два летчика оказались на территории, занятой врагом. Каким-то чудом сумел связаться с дивизией, где проходил службу капитан Лодыгин, навел о нем справки. Да, есть такой, утром сегодняшнего дня был сбит при атаке немецкой колонны. С Артемом было посложней. Но Алексей рассказал, как Артем снимал его с дерева, как вместе с ним уходил от преследования. И все же особист посматривал на Артема косо. И, похоже, был близок к решению взять его под стражу до окончательного выяснения. Но ситуация в полку была крайне нестабильная. Враг мог атаковать в любое время, и это создавало нервозность. В конце концов особист махнул на летчиков рукой и отправил в тыл, который таковым мог считаться лишь условно.
Артему и Алексею везло. На перекладных они сумели добраться до заветного аэродрома. Капитана Лодыгина встретили в полку как родного. На Артема же поначалу смотрели с опаской. Кто такой, откуда. Алексей объяснил, что Артем фактически спас ему жизнь. Только после этого к нему стали относиться терпимее. В срочном порядке зачислили в списки части, поставили на довольствие. Но самолет не выделили. За отсутствием свободных машин.
А в ночь на двадцать пятого июня на аэродром налетели немецкие «Юнкерсы». Надо отдать должное командиру полка, он правильно рассредоточил самолеты, поэтому было уничтожено всего три боевые единицы. Но взлетно-посадочную полосу фашисты перепахали на зависть колхозным трактористам. Чтобы ее восстановить, требовался не один день.
А этих дней как раз и не было. Немецкие танки рвались к городу. Поступил приказ об эвакуации полка. Из-за неисправности взлетно-посадочной полосы командир принял страшное, но правильное решение – материально-техническую часть полка сжечь, чтобы самолеты не достались врагу. Но необходимо было спасать летно-технический состав. Для этого командир вывел людей на шоссе Брест-Бобруйск. Ссылаясь на несуществующее особое распоряжение, он останавливал транспортные автомобили, высаживал из них пехотинцев и на их место сажал свой личный состав. Только таким образом он смог спасти ценные летные кадры и вывести их из намечающегося окружения. В числе прочих на восток уходил и Артем.
| |
Во многом обусловлено его географическим расположением. Начиная с XII века и до сегодняшнего дня город всегда являлся приграничным и часто использовался как пограничный форпост различных государственных образований. В связи с этим, история города тесно связана с военной историей государств, под властью которых находился город.
Об основании древнего Гродно, города на Немане, не сохранилось исторических легенд. Город известен с 1128 года как центр удельного княжества. В летописях упоминается как Городен, чей князь, Всеволодко Городенский, был послан на полоцкие земли Великим князем Киевским, Мстиславом Владимировичем .
На протяжении всего XII века летописи фиксируют «подчинённое положение городенских князей по отношению к Киеву ». Упоминания о городенских князьях Всеволодковичах встречаются в русских летописях вплоть до 1183 года, после которого известия о Городенском княжении пропадают из этих источников.
В XII-XIV веках Гродно был столицей Гродненского удельного княжества и начиная с первой половины XII века являлся важным культурным, торговым и производственным центром т. н. Чёрной Руси . Пограничный статус города обусловил особое внимание к его укреплениям. Уже в XII веке тут существовали каменные укрепления - стены детинца , что было редким явлением в тогдашней Руси. Известна также Гродненская школа зодчества, связываемая с именем Петра Милонега . Одной из построек этой школы является Коложская церковь (XII век).
Этимология названия Городенъ
Город во времена Великого княжества Литовского
Городенское княжество на момент вхождения в состав Великого княжества Литовского, в отличие от других княжеств Новогородской земли, как отдельное владение не упоминается. Вероятно, в это время в Городне не было своего князя, а территорией княжества управлял наместник великого князя литовского.
Административная принадлежность
В первой половине или около середины XIII века Гродно и Гродненское княжество вошли в состав Великого княжества Литовского . В 1241 году , во время предполагаемого княжения Юрия Глебовича, город был разорён татарами (некоторые авторы сведения о разорении Гродно татарами в 1241 году считают не соответствующими действительности ). В ходе борьбы галицко-волынских князей за земли Верхнего Понеманья окрестности города не раз опустошала дружина князя Даниила Галицкого , а начиная с 1284 года - войска Тевтонского ордена и крестоносцев. С 1284 года и до конца XIV века Гродно и Гродненский замок находились на одном из стратегических направлений ударов Тевтонского ордена во время войн ордена с ВКЛ. Примерно в 1300 году каштеляном (старостой) Гродненского замка становится знаменитый Давид Городенский из ближайшего окружения великого князя Гедимина . Под его руководством город отражал все атаки крестоносцев.
Городенское княжество было восстановлено после смерти великого князя Гедимина (1341 год), как один из уделов его сына . Кейстут передал его своему сыну Патергу, который в 1365 году возглавлял защиту Городена от крестоносцев. С конца 1370-х годов княжество принадлежало Витовту, который был лишёл его после поражения Кейстута в междуусобной борьбе с Ягайло в 1382 году . В 1384 году Городенское княжество возвращено Витовту.
Городенский повет
После прихода Витовта к власти в ВКЛ (1392 год) Городенское княжество стало непосредственным великокняжеским владением и было преобразовано в наместничество. В конце XIV столетия, в процессе преобразования бывших удельных княжеств в воеводства, которое осуществлял Витовт, был образован Городенский повет.
Согласно заключённой в 1413 году Городельской унии, в Литве вводилось одинаковое с Польшей административное деление (в связи с чем учреждались должности виленских и трокских воевод и кастелянов). С 1413 года Городенский повет входил в Трокское воеводство , которое было образовано из Городенского и Трокского княжеств, а Гродно, как центр Городенского повета, стал поветовым городом Трокского воеводства.
Городенский сойм 1793 года, на основе Городенского повета Трокского воеводства, создал Городенское воеводство с центром в Городне. Это воеводство не делилось на поветы. В 1795 году, в результате третьего раздела Речи Посполитой , восточная часть воеводства, в том числе город Гродно, были присоеденины к Российской империи.
Политические события
В Гродно состоялось отречение от престола последнего короля польского и великого князя литовского Станислава II Августа Понятовского .
Городская среда
Польский король и великий князь литовский Стефан Баторий после 1576 года перестроил в собственный дворец в стиле ренессанс (архитектор Ското) Гродненский замок, ещё известный как Старый замок.
В XVI-XVII веках в городе бурно развивались торговля и ремёсла. После объединения православных и католических церквей в Унию в Гродно обосновались монашеские ордена иезуитов , кармелитов и бригиток. К концу XVIII века в городе было 9 костёлов и 2 униатских монастыря .
1650-1740-е годы - время экономического упадка в развитии города, что было следствием разорительных войн и углубления феодально -крепостнических отношений в Речи Посполитой. Во время войны между Россией и Речью Посполитой 1654-1667 годов город в 1655-1657 годах был захвачен русскими войсками, а в ходе шведско-польской войны 1655-1660 годов - шведскими войсками. Большой ущерб городу нанесли пожары , , и 1782 годов .
Во второй половине XVIII века начинается культурно-экономическое возрождение Гродно. В 1770-1780 годах гродненский староста, литовский надворный подскарбий Антоний Тизенгауз в городе и его окрестностях основал ряд мануфактур : суконную , полотняную, оружейную, чулочную, каретную и т. д. Им же был открыт первый в городе театр . С по 1781 год в Гродно существовала медицинская школа, а с 1781 года - окружная школа, в которой учились шляхтичи из всей тогдашней Восточной Литвы.
Гродно в составе Российской империи
Доминиканский монастырь. XIX век
Но не всё население Гродно поддержало прибывших французов. Многие из него были эвакуированы вместе с отступлением российской армии, а те кто остался вели с французами борьбу. С городом связана деятельность первой в России женщины-офицера Н. А. Дуровой , которая служила в Гродно в Литовском уланском полку , и отличилась в бою под Миром в 1812 году.
В декабре 1812 отряд партизан Дениса Давыдова взял Гродно. Городненского ксёндза, более других прославлявшего Наполеона, Давыдов в наказание заставил произнести речь с восхвалением русскому императору, князю Кутузову, русскому народу с проклятием Наполеону и его армии.
На православном некрополе Гродно, по ул. Антонова, был похоронен русский генерал, герой наполеоновских войн, Ланской Сергей Николаевич , павший в сражении при Краоне во Франции в 1814 году.
После укрепления позиций Российской империи в Европе, началась волна культурной и религиозной пропаганды ее достижений. В XIX веке в городе наблюдалась тенденция к русификации и дискриминации местных «поляков», то есть польскоязычных литовцев и белорусов, а также к усилению позиций православной церкви. Один из костёлов (т. н. Фара Витовта) был превращён в православный Софийский собор , монастырь бернардинок, основанный в 1621 году - в Борисоглебский мужской монастырь, униатский женский монастырь базилианок (основан в 1633 году) - в Рождество-Богородичный женский монастырь. Изо всех католических монастырей было оставлено два: францисканский мужской и бригитский женский.
Гродно в эпоху Первой мировой, Российской гражданской и советско-польской войн
Взорванный железнодорожный мост через Неман (1915)
Сразу же после начала Великой Отечественной войны Гродно был захвачен войсками гитлеровской Германии (в ночь с 22 на 23 июня 1941 года) . Заняв город, гитлеровцы установили жестокий оккупационный режим. Было убито и замучено в лагере смерти под Фолюшем около 33 тысяч человек. Евреи города были согнаны в гетто , и примерно 30 000 из них были убиты. Гродно был центром партизанского движения и подпольного движения, в области действовало около 17 тысяч партизан. По неполным данным, за 3 года партизаны и диверсионные группы уничтожили более 62 тысяч гитлеровских солдат и офицеров, 139 танков, взорвали более 1 тысячи эшелонов с грузами и живой силой противника.
В ходе Вильнюсской и Белостокской операции 1944 года город был освобождён войсками 3-го Белорусского фронта (16 июля). Во время освобождения города, 16 июля, немецкими войсками был взорван шоссейный мост через Неман.
С сентября 1944 года Гродно - центр Гродненской области Белорусской ССР . Хотя город сильно пострадал в результате войны, бо́льшую часть достопримечательностей города удалось сохранить. Однако после войны было снесено много исторических зданий, например, в 1961 году взорван костёл XIV века (Фара Витовта), разобран женский монастырь бернардинок, на месте которого в 1977-1984 возвели здание областного драмтеатра, ряд других достопримечательностей. В планах реконструкции города, которые принимались в 1960-х годах, был полный снос некоторых исторических кварталов, однако им не суждено было сбыться.
Быстрое восстановление разрушенной гитлеровцами промышленности и активное строительство инфраструктуры (в том числе канализации) способствовало развитию города. Довоенного уровня население города достигло лишь в середине 1950-х годов. В этот период город стал превращаться в крупный центр промышленности на западе БССР , число жителей к 1988 году увеличилось в 5 раз по сравнению с 1939 годом.
30 октября 1949 года был восстановлен шоссейный мост через Неман. В 1971 году построили новый мост через Неман, соединяющий улицы Поповича и Весеннюю, в 1987 году - Румлевский мост.
С 1991 года город в составе Республики Беларусь. Сегодня - это город, богатый историческими, архитектурными и культурными памятниками. С 2003 года в рамках программы по благоустройству белорусских городов начаты активные работы по восстановлению исторического облика города. Восстановлены ботанический сад и т. н. «Швейцарская долина» на территории парка им. Желибера, обновлен Коложский парк, в 2006 году завершена реконструкция центральной (Советской) городской площади, пешеходной улицы Советской и других объектов, запланирована реконструкция замков и Коложской церкви, правда, необоснованно снесено несколько старых зданий. В 2008 году завершена реконструкция Старого моста через реку Неман. Обсуждается вопрос о восстановлении фасада ратуши и Фары Витовта.
Примечания
- Старейшая летописная форма названия; позиция ударения неизвестна.
- , p. 4
- Гардзееў, Юрый, "Гародня", Вялікае Княства Літоўскае , vol. том 1, pp. С. 514
- Гостев, А. П. Дата заснавання Гродна як гісторыка-краязнаўчая праблема (белор.) (17 сентября 2007).
- Назаренко А. В. Городенское княжество и городенские князья в XII в.. - М .: Восточная литература, 2000. - P. 169-188.
- Нарэль Дз., Піваварчык С. Невядомая крэпасць. - Гродна, 2004.
- Согласно , p. 9, летописная запись рус. Городенъ в белоруском произношении переходит в Горадзен .
- , p. 12
- Насевіч, Вячаслаў, "Гарадзенскае княства", Вялікае Княства Літоўскае , vol. том 1, pp. С. 496
- Госцеў А. П., Швед В. В. Кронан. Летапіс горада на Нёмане (1116-1990). - Гродна: Пергамент, 1993.
- Пазднякоў, Валерый, "Гарадзенскае ваяводства", Вялікае Княства Літоўскае , vol. том 1, pp. С. 496
- // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
- Сёньня - дзень ўзьяднаньня Заходняй і Усходняй Беларусі
- Предисловие // Катынь. Пленники необъявленной войны / под общей редакцией А. Н. Яковлева; редколлегия: Р. Г. Пихоя, А. Гейштор, составители: Н. С. Лебедева, Н. А. Петросова, Б. Вощинский, В. Матерский. - М ., 1999. - 608 с. -
Вышла книга «Первый удар» о событиях июня 1941 под Гродно. Тема катастрофы летом 1941 года, когда советская оборона была фактически сметена немецким наступлением, в СССР долгое время оставалась табуированной. О котлах, окружении, судьбах миллионов пленных, ответственных за потери напрямую не принято было говорить. Зато сегодня историк может ставить под сомнение точность воспоминаний советских ветеранов или пользоваться немецкими источниками, что позволяет взглянуть на ситуацию по-другому.
Книга «Первый удар» Дмитрия Лютика и Дмитрия Киенко рассказывает о разгроме 29-й танковой дивизии, которая находилась в Гродно. Чтобы уничтожить ее немцам потребовались считанные дни, солдаты погибали, попадали в плен, кто уходил в леса. Все факты в книге – плод работы с архивными источниками, воспоминаниями участников, поиск и контакт с их родными.
О некоторых интересных моментах из книги «Белсат» беседует с военным историком Дмитрием Лютиком.
За неделю дивизия стала массой людей, которые отступают на восток
Дмитрий, о войне, кажется, уже столько написано. Почему ты решил взяться за эту работу?
Во-первых, это история одной дивизии, ее формирования и боев. Такое направление популярное в Европе: есть даже многотомные работы, где исследуется дивизионный путь. Для нашей историографии это новое направление, если раньше что-то и писалось – то только о каких-то знаменитых гвардейских, а об обычных – нет.
Во-вторых 29-я дивизия стояла в Гродно, потому как гродненцу мне это интересно. Еще школьником я читал о первых боях за Гродно в 41-м. Впрочем, как оказалось, в «канонических» версиях тех событий много неточностей – наша книга пытается их исправить.
В боях 29-я дивизия просуществовала совсем мало времени. Неужели хватило материалов на целую книгу?
Это довольно типичная судьба дивизий в начале войны: некоторые дивизии существовали несколько дней, другие – несколько недель… 29-я просуществовала неделю, 26 июня она уже отступала из-под Гродно и после этого ее уже трудно было назвать дивизией. Это были массы людей, которые шли на восток, а не военное формирование.
А почему так случилось?
Дивизия была довольно молодой: ее формирование началось в марте 1941 года. Во-вторых, война же вообще для СССР началась катастрофически. Идеология готовила солдат к наступательной войне, к боям на вражеской территории. Их же учили, что Красная армия самая мощная в мире… На самом деле все оказалось не так.
Войска не были надлежаще подготовлены, техники не хватало, имелись большие недоработки в подготовке офицерского состава в оборонных боях, неизвестно было, как защищаться танком, о танковых засадах вообще никто не слышал… По этой причине даже танковые дивизии проигрывали немецкой пехоте, как в случае с той же 29-й дивизией.
Но в своих воспоминаниях о боях под Гродно в 1941-ом ветераны пишут, что против них шли танки…
На самом деле, при наступлении на СССР немцы группировали танки в 3-й и 2-й группах Гота и Гудериана. Одна шла через Брест на Минск, другая — через Лиду. 4-я и 9-я пехотные армии, которые шли между этими группировками, не имели танковых войск. Там были самоходные пушки, различные бронемашины, но танков не было. Советские солдаты и офицеры просто не знали о существовании самоходной артиллерии, поэтому любая машина на гусеницах с пушкой для них была «танком».
Во-вторых, в своих воспоминаниях ветераны часто преувеличивали. Отсюда цифры в 50-60-70 немецких танков! Это уже целые танковые полки получаются, которых здесь не было. В боях с дивизией Студнева, например, участвовала одна немецкая артиллерийская батарея — это 6-8 самоходок. Это психологическое оправдание, так бой был проигран, несмотря на превосходство советской стороны. Танки проиграли пехоте! Ну а проверить эту информацию не было возможности в советское время — не искать же немецких свидетелей.
Все-таки, почему бой для защитников получился катастрофическим?
Очень плохо сработала разведка 29-й дивизии. Это не позволило определить, какие немецкие части, в каком количестве, с каким вооружением идут в наступление. Капитан Сергеев, который был помощником начальника оперативного отдела штаба дивизии пишет в воспоминаниях: «… Мы до сих пор не знали, кто нас разбил? Кто? Который род армии? Был ли это реальный противник или неизвестная сила ультра-лучей? ».
То есть в представлении этого офицера, его людей просто расстреливали, танки горели, огонь велся со скрытых позиций, никто не знал, куда стрелять. Они не ориентировались на поле боя, поэтому складывалось впечатление, что против них воюет фантастическая сила с неизвестным оружием.
«Посадим на берег Немана, дадим дубины и пусть отбиваются»
Как сложилась дальнейшая судьба бойцов дивизии после ее разгрома?
К сожалению, мы даже не знаем, сколько человек на момент начала войны там служило. Девять тысяч — это приблизительная цифра. Три тысячи из них, треть, на момент начала боев даже не имела оружия… Оружия не хватало на армейских складах, этот вопрос поднимался перед командованием 3-й армии в Гродно. Командующий армии Кузнецов ответил на это: «Посадим на берег Немана, дадим дубины и пусть отбиваются». Об этом упоминает полковник Каланчук, командующий 29-й дивизией. Эти три тысячи после наспех отправили в тыл, об их судьбе ничего не известно…
Так а о каком количестве людей хоть что-то известно?
Благодаря архивным документам мы нашли тысячу фамилий бойцов, то есть каждого девятого, поэтому с точностью говорить можно только о них. Значительная часть попала в немецкий плен, очень многие — под Минском. То есть они не сдавались, через обстрелы, в нечеловеческих условиях отходили. Тот же капитан Сергеев вспоминал, что они верили, будто под Минском их ждет крепкая линия обороны и новая техника. Они даже не считали это отступлением, а называли «отходом к старой границе» — то есть границе и 1939 году. Значительная часть, конечно, ушла в партизаны, так отступать через всю Беларусь, а по осени еще через пол России — маловероятно. Но таких не так много.
Главный вопрос — люди
Какие «белые пятна» до сих пор остаются под вопросом о защите Гродно в 1941-м?
Прежде всего, это локальные бои, здесь много тайн. Есть большое исследование Дмитрия Егорова «Разгром Западного фронта», где описывается фактически каждый день боев воинских соединений. Но это общая работа, по каждой воинской части такого пока нет. Второй вопрос, а может и первый — это люди. Поработав над книгой, я понял, сколько родных до сих пор не знают о судьбах своих близких, погибших или пропавших в течение войны. Поэтому я бы призвал и других историков работать над выяснением имен людей, которые здесь встретили войну в 41-м.
29 июня противник предпринял генеральный штурм крепости, который продолжался двое су-ток. Обстрел и бомбежка велись методично, днем и ночью. Периодически передавались по радио призывы о сдаче в плен. Но защитники крепости продолжали драться, отстаивая части-цу родной земли, отклоняя один за другим уль-тиматумы вражеского командования. Войска вермахта были уже под Смоленском, а оставши-еся в живых герои удерживали крепость. Про-тивник овладел крепостью лишь после того, как почти все ее защитники погибли.
К югу от Бреста, между реками Буг и Мухавец, в трудных условиях вступила в сражение 22-я танковая дивизия генерала В.П. Пуганова. Ее части были подняты по тревоге в тот мо-мент, когда подвергаясь мощным ударам вра-жеской авиации и артиллерии, они уже понес-ли ощутимый урон в танках и личном составе. Невзирая на продолжавшийся обстрел, 44-й танковый полк майора И.Д. Квасса совместно с мотострелковым полком обрушился на не-мецкие части, которые переправлялись через Буг. Враг, понеся большие потери, вынужден был отойти на исходные позиции. Особенно отличился танковый батальон капитана СИ. Кудрявцева, который отбил три атаки вражеских войск у деревни Волынка, а затем уничтожил немецкий десант, пытавшийся обойти Брест с юга.
В 10 часов 22 июня генерал Пуганов повел дивизию на Жабинку, чтобы по приказу ко-мандующего 4-й армией контратаковать про-тивника и отрезать ему пути отхода через Буг. Немецкие самолеты буквально висели над бое-выми порядками танкистов, нанося непрерыв-ные удары. В дивизии насчитывалось не более 50 танков. 23 июня под давлением превосходя-щих сил врага советские войска начали отход. В районе Кобрина во время встречного сраже-ния с 17-й немецкой танковой дивизией ко-мандир дивизии генерал В.П. Пуганов герой-ски погиб, совершив танковый таран.
Начальник генерального штаба сухопугных войск Германии генерал Ф. Гальдер в военном дневнике 22 июня записал: «Наступление гер-манских войск застало противника врасплох. Боевые порядки противника в тактическом от-ношении не были приспособлены к обороне. Его войска в пограничной полосе были разбро-саны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования».
Не выдержав натиска превосходящих сил противника, 42-я и 6-я стрелковые дивизии вы-нуждены были отходить. В 7 час. 40 мин., со-гласно предвоенному плану, из Пинска в Коб-рин был выслан передовой отряд Пинской флотилии в составе 9 бронекатеров и монито-ра «Смоленск» под флагом начальника штаба флотилии, капитана 2 ранга Г.И, Брахтмана. Через два часа к Кобрину вышли мониторы «Житомир», «Винница», «Витебск» и «Боб-руйск» под флагом командующего контр-ад-мирала Д.Д. Рогачева.
23 июня передовой отряд вышел на подсту-пы к Кобрину. Войск 4-й армии в Кобрине не было, отходили лишь разрозненные мелкие ча-сти, которые сообщили, что на западных окра-инах города находятся разведывательные и пе-редовые отряды немцев. 7-й и 8-й шлюзы ока-зались открытыми, вода в канале резко падала, пребывание кораблей у Кобрина было бес-смысленным и опасным. Попытки установить связь со штабами 4-й армии и Западного Осо-бого военного округа после получения прика-зания оказались безрезультатными, обстанов-ка была неясной. По решению командующего флотилией корабли отошли к Пинску. Против-нику удалось продвинуться на этом направле-нии на 60 км и занять Кобрин.
Создалась угроза глубокого охвата обоих крыльев Западного фронта танковыми соеди-нениями противника. Действовавшие в центре фронта войска 10-й армии оказались под угро-зой окружения. Положение усугублялось тем, что командование фронта потеряло управле-ние войсками. Связь с армиями и дивизиями систематически нарушалась. Боевые действия с упором на укрепленные районы носили оча-говый характер. Пытаясь переломить ход со-бытий, советское командование вечером 22 июня поставило перед войсками фронта зада-чу: общевойсковыми армиями и механизиро-ванными корпусами при поддержке фронто-вой и дальней бомбардировочной авиации на-нести контрудар, к исходу 24 июня окружить и разгромить вклинившегося врага в районе Сувалки. Причем основное внимание было со-средоточено на уничтожение прорвавшихся пехотных соединений в районе Гродно с по-следующим наступлением во фланг сувалкин-ской группировки немцев.
По замыслу командующего контрудар на Гродно предстояло осуществить конно-меха-низированной группе под руководством заме-стителя командующего фронтом генерала И.В. Болдина. Для его осуществления привле-кались 6-й механизированный и 6-й кавале-рийский корпуса 10-й армии и 11-й механизи-рованный корпус 3-й армии. Однако, в связи с разбросанностью выделенных соединений, ограниченностью времени на подготовку и от-сутствием необходимых средств связи собрать войска воедино не удалось. К тому же 3-я ар-мия, в том числе 11-й механизированный кор-пус генерала Д.К. Мостовенко, с которыми не была установлена связь, уже в первый день войны втянулась в напряженные бои на широ-ком фронте.
Дивизии 6-го кавалерийского корпуса генерала И.С. Никитина, подвергшие-ся сильному воздействию вражеской авиации, понесли серьезные потери. 6-й механизиро-ванный корпус генерала М.Г. Хацкилевича к этому времени уже втянулся в оборонитель-ные бои на реке Царев. При выводе его из боя и перегруппировке было потеряно много вре-мени. На пути развертывания части находи-лись под непрерывным ударом немецкой авиа-ции. В таких неблагоприятных условиях тан-кисты 6-го механизированного корпуса нанес-ли противнику сильный удар. Их действия ак-тивно поддерживали бомбардировщики 13-й бомбардировочной авиационной дивизии ге-нерала Ф.П. Полынина.
23 и 24 июня в районе Гродно шли крово-пролитные бои, в которых обе стороны понес-ли тяжелые потери. После взятия Гродно нем-цами 24 июня, командующий фронтом уточ-нил задачу группе Болдина (6-й, 11-й мк, 36-я кд) и 3-й армии. Им приказывалось овладеть городом и продвинуться на 70 км. Однако эта задача не учитывала реальную обстановку. Хо-тя группе Болдина удалось на двое суток при-ковать к району Гродно значительные силы противника и нанести ему ощутимые потери, но овладеть городом не удалось. Контрудар об-легчил несколько положение 3-й армии. На-ступление противника было задержано.
На от-дельных участках немецкие войска были от-брошены назад. Однако развить успех не уда-лось. Командование группы армий «Центр» перебросило сюда из резерва дополнительно два армейских корпуса и повернуло некото-рые части 3-й танковой группы Г. Гота. Враже-ская авиация, захватив господство в воздухе, непрерывно бомбила боевые порядки совет-ских войск. Механизированные корпуса вы-нуждены были взрывать или сжигать на поле боя десятки подбитых танков, не имея возмож-ности их эвакуировать, для того чтобы они не достались врагу. Смертью храбрых погиб в бою командир корпуса генерал М.Г. Хацки-левич. Из-за угрозы окружения 3-я армия от-ступила за Неман.
Не принес заметного успеха и поспешно ор-ганизованный контрудар 14-го механизиро-ванного корпуса 4-й армии на левом крыле За-падного фронта. Положение 4-й армии, осо-бенно в центре, становилось критическим. Разрыв с войсками Северо-Западного фронта на правом крыле, куда устремилась танковая группа Г. Гота, и тяжелая обстановка на левом крыле, где отходила 4-я армия, создавали угро-зу глубокого охвата всей белостокской группи-ровки и с севера, и с юга. Командующий За-падным фронтом генерал Д.Г. Павлов решил усилить 4-ю армию 47-м стрелковым корпу-сом, одновременно 17-й мехкорпус из резерва фронта перебрасывался на р. Щара для созда-ния там обороны. Однако создать прочную оборону по реке не удалось. Танковые дивизии противника форсировали р. Щара и 25 июня подошли к Барановичам.
Контрудар правого крыла Западного фрон-та, проведенный в соответствии с директивой Ставки № 03, не принес ожидаемого результа-та: согласованного контрудара по сувалкской группировке гитлеровцев не получилось. Че-рез несколько дней после боев в районе Грод-но начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Ф. Гальдер запишет в своем дневнике: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам на-ших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».
Положение войск Западного фронта стано-вилось все более критическим. Особую трево-гу вызывало северное крыло, где образовался разрыв в 130 км. Войска фронта не смогли за-держать противника в приграничной полосе и ликвидировать его глубокие прорывы. Удар-ные группировки противника обошли с флан-гов 3-ю и 10-ю армии, создавая им реальную угрозу окружения. Под натиском врага войска вынуждены были отступать, ведя арьергард-ные бои.
К исходу четвертого для войны танковые соединения группы армий «Центр» продвину-лись в глубь советской территории до 200 - 250 км. В итоге более 60 фронтовых складов и баз с имуществом и вооружением, разме-щавшиеся в зоне от 30 до 100 км от государст-венной границы, были либо взорваны и со-жжены, либо оставлены. Фронт потерял от 50 до 90% созданных в мирное время запасов го-рючего, боеприпасов, вещевого и автоброне-танкового имущества, продфуража.
